Средиземноморье: ОГОНЬ ПОД ВОДОЙ

Мы прибыли сюда для погружений в уникальном месте под названием «ДОЛИНА 200 ВУЛКАНОВ».

Прекрасна ночь, прекрасно море. Однако воздух еще холоден, несмотря на раннюю весну, что предвещает грядущую жару. Так уж сложилось, на море времена года всегда запаздывают. Парадокс воды: непокорна и переменчива, но медленно прогревается. «Виктория» неторопливо движется на юг. В этот раз за штурвалом я. Первый и последний раз подменяю нашего капитана. Когда мы приступим к выполнению миссии, водолазы, как обычно, будут освобождены от ночных дежурств, чтобы хорошо высыпаться между долгими и изнуряющими погружениями.

Я без труда мог бы держать курс, включив автопилот и поглядывая на сложные приборы на мостике, но как устоять перед соблазном вести судно, как во времена предков, ориентируясь на отливающий красным свет на горизонте? Егоназывают «средиземноморским маяком», однако это творение не людских рук, а земных недр, а точнее – кратера вулканического острова Стромболи, что входит в Липарский архипелаг к северу от Сицилии. Издалека этот мерцающий свет едва различим, однако он не гаснет уже тысячи лет.

Сегодня у нас встреча с итальянским вулканологом Франческо Италиано. Именно он обнаружил глубоководные вулканические явления и сообщил об этом моему другу-дайверу Роберто Ринальди. После первого же погружения Роберто, в свою очередь, рассказал мне об этом невероятном месте, зародив во мне желание там побывать. Прошло два года – время, необходимое для организации продуманной миссии, которая может принести пользу местным ученым и помочь им в исследованиях. Меня никогда особо не привлекала перспектива отправиться куда-то «просто посмотреть». Каждое путешествие должно раскрывать какие-то тайны, а еще лучше, если оно позволяет получить превосходные снимки. Красота мироздания – это чрезвычайно важно, однако еще больше чаруют его за- гадки.

Пандемия в самом разгаре. Последний саммит «Большой семерки» прошел в формате видеоконференции. По словам ее участников, они уверены, что экономика вновь начнет активно развиваться, как только будут готовы вакцины. И все – будто невозможно извлечь никаких других уроков из этой истории с крошечным вирусом, который поставил на колени все человечество. Члены правительств работают дистанционно, а мы – в море, недалеко от средиземноморского побережья, где сейчас нет туристов. После четырех дней плавания и остановки в Неаполе, чтобы забрать Роберто, мы не заметили ни одной яхты и ни одного круизного лайнера – лишь один морской паром. Проплыть мимо скал Капри, не встретив никого кроме одного рыбацкого суденышка – нечто невероятное, словно мы вернулись в прошлое. Окрестности этого известнякового «замка» выглядят такими же, какими они были несколько столетий назад, до пришествия туристов.

«Виктория» держит курс на Стромболи – самый активный, регулярно извергающийся вулкан на Липарских островах. Но и там, на его склонах, живут люди несмотря на угрозу лавовых потоков, облаков горячего газа и цунами.

Мы продолжаем наш путь мимо огней Стромболи (вернемся туда позже) и приближаемся к Панареи. Этот остров – спящий вулкан, а шипение тут и там напоминает о том, что на поверхность поднимаются пузырьки, образуя природные «джакузи», источающие запах серы. Мы бросаем якорь неподалеку и выполняем первые погружения в неглубоких, но кислотных водах! На поверхности видны пузыри, как бывает во время ливня. Этот «подводный шторм» настолько едкий, что римляне когда-то использовали его как станцию очистки. Они специально ставили свои корабли на якорь над этими завесами пузырьков, чтобы кислотные газы очищали корпуса их судов, атакованных «водными паразитами» – водорослями, замедлявшими ход, а также корабельными червями, которые поедали древесину. Результаты воздействия этой высокой кислотности на биоразнообразие видны и сегодня: полностью отсутствуют какие-либо кальцийсодержащие организмы, раковины, кораллы. Один неосторожный морской червь предпринял самоубийственную попытку приблизиться к пузырям, и его известковый панцирь начал медленно растворяться. Вокруг мы видим нептуновую траву, белеющую обожженными листьями. Похоже здесь процветают только анаэробные бактерии, которые обожают углекислый газ и серосодержащие вещества. На скалистых поверхностях они образуют плотный, напоминающий войлок покров, колышущийся в такт движения потоков кислотных газов. После нескольких часов пребывания в этой едкой среде мы возвращаемся на «Викторию» с потрескавшимися щеками и губами. Окислился даже хром кранов наших аквалангов.

Это погружение на малые глубины стало проверкой для нашего оборудования, после которой мы могли двигаться дальше, избежав серьезных материальных потерь. Мы прибыли сюда для погружений в уникальном месте под названием «Долина 200 вулканов». Ее открыл Франческо Италиано в ходе картографической миссии. Более десяти лет назад с помощью эхолота с боковым сканированием он обнаружил появляющиеся на экране тонкие и высокие дымоходы вдоль котловины размером примерно 100 метров в длину и 15 метров в ширину. Эта впадина проходит точно между Панареей и вулканом Стромболи, дымящаяся вершина которого виднеется издалека.

Достигая дна, глубиномер показывает -78 метров, однако окружающее больше напоминает хребет вдоль дна Атлантического океана на глубине 3000 метров. Это мрачное и заброшенное место вызывает странное впечатление, словно море задыхается от переизбытка активности: шумно выдыхает, выражает недовольство, фыркает.

на обоих снимках видны кислотные пузыри, поднимающиеся с морского дна вблизи острова Панарея. Ничто не может выжить в этой воде, насыщенной серой и кислотой. Здесь хорошо себя чувствуют только анаэробные бактерии, которые образуют белую бахрому на стенах, по которым скользят газовые пузыри.

такие природные «джакузи» на Панарее имеют высокие коррозийные свойства. Они расположены на глубине нескольких метров и известны с античных времен. Римляне специально ставили свои корабли на якорь над этими завесами пузырьков, чтобы кислотные газы очищали корпуса их судов, атакованные «водными паразитами» – водорослями, которые замедляли ход, а также корабельными червями, которые поедали древесину.

На глубине 80 метров мы видим Долину 200 вулканов – так это место окрестили вулканологи, обнаружившие его в 2006 году при помощи многолучевого эхолота. Речь идет о гидротермальных источниках, извергающих кипящую воду, двуокись углерода (CO2 ) в виде пузырей и серный газ. Странным образом они расположены в линию между близлежащей Панареей и далекой Стромболи. Исследователи полагают, что это не случайность, и эти выбросы исходят из разлома, связывающего два острова.

Газ и кипящая вода вырываются из узких вершин «дымоходов», образованных кристаллизацией железистых и железосодержащих веществ при контакте с холодной водой на глубине. Все вокруг окрашено в какие-то марсианские цвета – красный, охровый, желтый. Пока формируется один «дымоход», второй, похоже, затухает, а третий уже рушится. Здесь ничто не постоянно, но именно таков подводный мир – неукротимый и при этом весьма хрупкий. Маленький плоский червь, словно ползучий отпечаток пальца, незаметно пробирается по листьям удотеи – небольшой водоросли, которая покрывает красные склоны «дымоходов» зеленым цветом, олицетворяющим надежду. Это очень смелый червь: он не боится забираться даже на самый верх гидротермальных источников. Трудно представить, что он находит для себя в кислотной воде, насыщенной окисью железа и углекислым газом.

Столь неприветливая среда как нельзя лучше подходит для морских пауков. Кажется, что у этих членистоногих с длинными лапами нет тела – такое оно маленькое, причем настолько, что, за неимением места в брюшке, часть его пищеварительной системы находится в лапах. Вблизи на макушке крошечной головы видны четыре глаза, напоминающие перископы, которые придают этому удивительному созданию гармоничный облик.

Созерцание уступает место наблюдению. Оставшееся время мы полностью посвящаем научным протоколам, которые попросил выполнить Франческо. В небольшой кратер каждого «дымохода» погружается термометр, затем пробирка для забора горячей воды, а затем пробирка для газа. Всего кратеров 200, однако мы изучим лишь 20. Мы находимся на дне уже час – следовательно, еще три ждут нас на пути наверх для декомпрессии. Собранные нами образцы тоже должны пройти декомпрессию. По мере подъема давление воды на пробирки уменьшается. Газ внутри находится под высоким давлением, поскольку он был взят на глубине почти 80 метров. Поэтому необходимо продувать пробирки каждые 10 метров, чтобы стекло не взорвалось. Путем анализа образцов Франческо Италиано выявил, что существует прямая связь между тремя основными вулканами архипелага. Таким образом, похоже, что Страмболи, Панарея и Этна связаны с единой огромной магматической камерой.

На борту «Виктории» наше путешествие продолжается. Проследовав вдоль Долины 200 вулканов, мы оказываемся у подножия гигантского вулкана Стромболи. С его 900-метровой вершины до нас доносится постоянный шум взрывов и вспышки света красных лавовых брызг. Мы высаживаемся на острове для остановки чуть дальше от селения. После наслаждения уединенным заплывом пришло время подъема: уже два года никто не взбирался на эту вершину. Наш гид с радостью сообщает, что на последнюю площадку, которая находится возле кратера и постоянно меняет форму в результате извержений, еще не ступала нога человека.

Антонен Гильбер и Тибо Роби из команды «Гомбесса» берут образцы газа и пресной воды из действующих источников в Долине 200 вулканов. На глубине 80 метров дайверы позволяют себе поработать на дне лишь один час, поскольку всплытие с обязательными декомпрессионными остановками займет более трех часов. Красный цвет «дымоходов» объясняется оксидами железа, которые кристаллизуются при контакте с холодной водой на глубине.

морской слизень Diaphorodoris papillata пробирается по пустыне, образованной потоком лавы или недавним осаждением вулканического пепла. Черная скала безжизненна, за исключением нескольких колоний мшанки – вида-пионера беспозвоночных, заселяющих голую скалу. А слизень станет их первым хищником.

на глубине 80 метров узкие «дымоходы» выбрасывают газ и кипящую воду. Пока формируется один «дымоход», второй, похоже, затухает, а третий уже рушится. Здесь ничто не постоянно, но именно таков подводный мир – неукротимый и при этом весьма хрупкий. Здесь можно видеть редких морских пауков – хотя на самом деле это совсем не пауки, – тело которых настолько узкое, что большинство их жизненно важных органов расположено в лапах. В другом месте мы обнаруживаем маленького плоского червя, который, словно ползучий отпечаток пальца, незаметно пробирается по листьям удотеи – небольшой водоросли, которая покрывает красные склоны «дымоходов» зеленым цветом, олицетворяющим надежду. Это очень смелый червь: он не боится забираться даже на самый верх гидротермальных источников. Трудно представить, что он находит для себя в кислотной воде, насыщенной окисью железа и углекислым газом.

С окутанных дымом вершин мы осматриваем окрестности. С одной стороны – деревня, расположенная на довольно зеленых склонах, усеянных несколькими виноградниками, а также оливковыми и фиговыми деревьями; а с другой – опустошенный склон. Это Sciara (в переводе с арабского «поток огня») – черный широкий «коридор», полностью образованный минералами, по которому стекают потоки лавы и постоянно сыплются вниз пепел и осколки скальных пород. Нетрудно догадаться, что под водой эти массы движутся так же непрестанно, уничтожая все на своем пути. Тем не менее, жизнь под водой более упряма, чем на суше. Любопытно наблюдать, как экосистема возрождается с каждым новым оползнем. Последний раз это было четыре года назад. В результате подземных толчков огромная часть Стромболи – 400 метров в высоту и 1500 метров в глубину – откололась от острова и погрузилась в бездну. Роберто уже погружался там более 30 лет назад. Он хорошо запомнил 40-метровый подводный пик скалы вулканического происхождения, похожий на вертикальную иглу, возвышающуюся на 40 метров. На месте ли еще это великолепное творение природы, покрытое морскими обитателями, спустя столько времени и череду катастроф?

Условия погружения сложные, кораблям запрещено оставаться возле Sciara. Не исключен риск взрыва, когда огненно-красные облака температурой 500 °C лавиной стекают по склону, сжигая все на своем пути. Судно просто не успеет увернуться, если оно окажется на «огненном пути». Как ни странно, под водой опасность не столь велика, так как там исключен риск удушья от горящих газов. В результате принято решение оставить судно у побережья, но в отдалении от Sciara – то есть погрузиться в воду подальше от этого места и проплыть под водой около двух километров вдоль побережья. Спуск на глубину начался только тогда, когда мы достигли середины коридора Sciara. Благодаря нашим ускорителям путь до места спуска занял у нас примерно 30–40 минут, после чего последовало еще одно погружение, на глубину до 80 метров.

Нет смысла подсчитывать пройденную дистанцию. Пейзаж просто резко меняется. Вдруг пропадают заросли цистозейры – бурой водоросли, в которой обитает разнообразная фауна. И вот перед нами лишь черный песок и зазубренные камни. Начинается спуск. Все вокруг в запустении. Я вижу, что Роберто не может сориентироваться на месте, где он погружался 30 лет назад. Ничего удивительного: ведь морское дно здесь меняется с каждым новым извержением. Можно было бы подумать, что находишься на другой планете, если бы не морской черт, появившийся в антрацитовой пыли, поднятой нашими ластами. Под водой природа еще больше не терпит пустоты, чем на суше. При ближайшем рассмотрении можно заметить целый ряд видов-пионеров – крошечные мшанки, они же «мох животные», которые отвоевывают освободившуюся территорию. Жизнь упорно старается закрепиться в промежутке между двумя катастрофами. Гигантские асцидии – беспозвоночные, по форме напоминающие хрустальный сосуд, похоже, нашли здесь все необходимые условия для жиз- ни несмотря на постоянную угрозу извержений.

тримаран «Виктория» команды «Гомбесса» бросил якорь у острова Стромболи. На заднем фоне хорошо видна граница между Sciara (в переводе с арабского «поток огня») и зелеными, покрытыми растительностью склонами, не тронутыми лавой.

дайверы перед резким обрывом шельфа. Они готовятся проникнуть в подводный коридор Sciara, то есть в зону, где регулярные обвалы мешают обосноваться подводным обитателям.

Снимок почти в реальный размер: детеныш кошачьей акулы, Scyliorhinus stellaris, всего 20 см в длину. Хорошо видно, что его блестящая кожа состоит из пластинчатых чешуек из эмали и дентина – из того же вещества, что и зубы.

Она все еще на месте, ВЫСОТОЙ 40 МЕТРОВ, В ЦЕЛОСТИ И СОХРАННОСТИ. Подводная жизнь на ней еще более развита, поскольку была нетронута.

И несмотря на хрупкость их бытия, процесс, то и дело начинаемый с нуля, однажды приведет к тому, что все эти бесцветные минеральные образования покроет красочный ковер органической жизни. Чуть дальше – поле белых роговых кораллов, оно наполовину погребено в черном песке недавнего потока лавы. Здесь же плавает совсем еще маленькая 20-сантиметровая кошачья акула. Этот детеныш, будущее которого туманно, само воплощение возрождающейся экосистемы.

После нескольких дней погружений и изучения территории посредством гидролокатора бокового обзора мы наконец нашли остроконечную скалу, которая запомнилась Роберто. Образованная окаменелой лавой, столь твердой, что она устояла при всех многочисленных извержениях, опустошивших окрестности, она все еще на месте, высотой 40 метров, в целости и сохранности. Подводная жизнь на ней еще более развита, поскольку была нетронута. И вот мы на вершине этой башни из лавы. Я оставляю моих спутников здесь и возвращаюсь немного назад, чтобы целиком оглядеть этот вулканический «храм». Все подводное поселение морских обитателей исчезло... А «Богоматерь Стромболи» уцелела.

Возвращаемся в цивилизацию. Через несколько дней наше судно приблизилось к Неаполю. Здесь, между морем и вулканом, живут около трех миллионов человек. Неаполитанцы прекрасно знают, что катастрофа, погубившая Помпеи в 79 году н. э., может повториться и завтра. Беззаботные и беспечные, они принимают свое положение заложников Везувия, зажатые в тиски между водой и огнем.

Мы достигли того места, где один из друзей Роберто (их у него в Италии много) ищет способ изучить странное образование. «Это дыра на дне океана», – говорят исследователи, не имеющие другой информации. Они в большом количестве собрались, чтобы стать свидетелями нашего погружения. Каждый из них надеется заполучить образцы и данные, имеющие ценность для его научной дисциплины: куски скал или осадочный материал для вулканологов и геологов, информацию о температуре, течениях, уровне кислотности и проникновения света для океанологов, а образцы подводной жизни, если таковые окажутся, будут интересны биологам.

на подводных склонах Стромболи – пик огромной вулканической скалы на глубине от 80 до 20 метров, образовавшейся в результате давнего сильного извержения. Она состоит из окаменелой лавы, столь прочной, что она выдержала извержения из основного кратера на высоте 900 метров, которые сопровождаются потоками лавы и даже крупными обвалами.

Посмотрев наверх, МЫ ЕЩЕ РАЗЛИЧАЕМ МАЛЕНЬКОЕ ЗЕЛЕНОВАТОЕ СВЕЧЕНИЕ: большой вход отсюда кажется крошечной мышиной норой.

Сказать, что это погружение стало приятным событием – откровенная ложь. Здесь нет ничего, что могло бы вызывать желание отправиться на глубину: вода зеленая, мутная и холодная. Дно плоское и илистое, усеянное мусором от близлежащего мегаполиса. Мы находимся в Неаполитанском заливе, на расстоянии меньше мили от берега. Смотреть тут не на что, но все-таки надо удовлетворить любопытство. Неужели на дне, плоском и мягком на километры вокруг, может быть вход в вертикальный скалистый грот, глубину которого не удалось полностью просканировать ни одному прибору? У рыбаков даже существует легенда, будто эта «пасть» на дне проглатывает сети, удочки и другие рыболовные снасти. Говорят, все, что здесь опускают в воду, возвращается не всегда.

Вот почему, по прошествии лишь нескольких часов с момента прибытия, мы уже оказываемся в воде. По мере приближения к указанному месту в темном тумане, который трудно рассеять даже нашим фонарям, просматриваются удочки и остатки сетей. Все они, похоже, стягиваются к одной и той же точке, куда направляемся и мы. Внезапно мы оказываемся на краю «пасти». Вязкая грязь уступает место черной скале. Складывается ощущение, будто ты на краю колодца. Вода слишком мутная, чтобы мы могли увидеть весь периметр, но, судя по изгибу, речь идет о большом колодце диаметром больше 10 метров. Когда мы погружаемся в черную дыру, глубиномер уже показывает 50 метров. Это почти идеальный цилиндр. Мы медленно скользим вниз и сталкиваемся с первым сюрпризом: вода здесь более чистая, чем за пределами дыры. Когда мы опускаемся на 55, 60, 65, 70 метров, можно подумать, этот гигантский колодец рано или поздно должен уменьшиться и окончиться дном, но происходит обратное. На глубине 75 метров перед нами открывается пространство: уже не колодец, а настоящая бездна. Она настолько огромна, что свет наших ламп теряется в темноте, не достигая ее стен. Спуск продолжается: 80, 85, 90, 96 метров... Наконец мы достигаем дна, усеянного рыболовецкими снастями. Посмотрев наверх, мы все еще различаем маленькое зеленоватое свечение: большой вход отсюда кажется крошечной мышиной норой.

На глубине 96 метров времени у нас остается не так много. Установив измерительные приборы (они останутся здесь на протяжении шести месяцев), мы принимаем решение не подниматься обратно к маленькому светящемуся зеленому пятну, а попробовать добраться до стен бездны. У нас есть существенное преимущество: один из наших ускорителей оснащен гидролокатором, который компенсирует нашу слепоту. Он сообщает нам, что стены в радиусе 25 метров от нас. Следовательно, мы находимся в центре огромной круглой камеры. Постепенно у нас складывается представление об этой пещере. Она имеет форму графина для вина с длинным узким горлышком, которое резко переходит в большую полость. Вероятно, это старая магматическая камера, которая рано или поздно обрушится, породив небольшое цунами, слабое эхо которого докатится до пляжа Неаполя.

всего в двух километрах от побережья Неаполя, у подножия Везувия, находится «черная неаполитанская дыра», как ее окрестили исследователи. Команда «Гомбесса» произвела первичный осмотр этой полости, которая, похоже, представляет собой магматическую камеру. Вход в нее, диаметром не более 12 метров, находится на илистом дне, на глубине 50 метров. Отверстие имеет идеальную цилиндрическую форму, но дайверы обнаружили, что на глубине 75 метров эта вертикальная пещера расширяется настолько, что ее стены невозможно различить. Она имеет форму гигантского графина, дно которого, как установили дайверы, находится на глубине 96 метров.

Стены вертикальной пещеры в Неаполитанском заливе, представляющей собой бывшую магматическую камеру, покрыты крошечными беспозвоночными-биофильтраторами, среди которых перемещаются редкие ракообразные. В ряду обитателей, заселяющих этот недолговечный мир, мы замечаем представителя крайне редкого вида, который был описан только в конце XX столетия в другой пещере Средиземноморья: плотоядная губка! Само название может заставить содрогнуться, однако на вид она вовсе не так уж страшна: белоснежно-белая, формой напоминающая миниатюрную щетку. Своими крючками она захватывает крошечных ракообразных, проплывающих слишком близко, после чего ткани обволакивают добычу до полного ее усвоения. Ни молниеносной атаки, ни яростного поединка – просто медленная ассимиляция одного существа другим, занимающая в среднем несколько дней. Оказалось, что это новый, не изученный еще вид, и сейчас ученые его описывают. Экзотическое и неизведанное не обязательно оказывается в далеких краях, но вот добраться до него не так-то просто!

Тем временем внутри сформировалась экосистема. Стены, до которых мы наконец добрались, покрыты беспозвоночными-биофильтраторами, среди которых перемещаются редкие ракообразные. В ряду обитателей, заселяющих этот недолговечный мир, мы замечаем представителя крайне редкого вида, который был описан только в конце XX столетия в другой пещере Средиземноморья: плотоядная губка! Само название может заставить содрогнуться, однако на вид она вовсе не так уж страшна: белоснежн-белая, формой напоминающая миниатюрную щетку. Своими крючками она захватывает крошечных ракообразных, проплывающих слишком близко, после чего ткани обволакивают добычу до полного ее усвоения. Ни молниеносной атаки, ни яростного поединка – просто медленная ассимиляция одного существа другим, занимающая в среднем несколько дней.

Наконец мы всплываем. Странное ощущение: получается, что мы погрузились не на морское дно моря, а под него. То есть мы совершили погружение в рамках другого погружения. Бездна, заключающая в себе другую бездну! Не сказать, что мы с самого начала горели этой идеей, но все же в последующие дни мы выполнили еще три погружения, каждое продолжительностью более четырех часов, чтобы пронаблюдать за крайне медленным процессом поглощения добычи плотоядной губкой. Через несколько месяцев благодаря нескольким взятым в качестве образца особям мы узнали, что это новый, не изученный еще вид, и сейчас ученые его описывают. В очередной раз экзотическое и неизведанное обнаружилось не где-то в далеких краях, что делает такие открытия еще более впечатляющими.

Прошли три недели и «Виктория» покинула южную Италию, взяв курс на северо-запад, в направлении Корсики. На горизонте по-прежнему нет других судов, не считая редких рыболовецких. Мы словно плывем по Средиземному морю других времен и, честно говоря, это даже приятно. Не помню, чтобы я когда-либо еще видел столько дельфинов, как в тот год. Друзья среди рыбаков рассказывали, что у них был лучший улов за последние десятилетия. Сегодня принято говорить о хрупкости Природы, однако это путешествие открыло мне глаза на напускную снисходительность таких слов. Природа не хрупкая, а совсем наоборот. Даже если ее атакуют и ранят, даже если ее уничтожают и пренебрегают ею, она сопротивляется и ждет своего часа. Три недели, проведенные у подножия вулканов, которые разрушили целые цивилизации, заставили задуматься о нашей собственной уязвимости. Не природа хрупка, а мы: не самые лучшие бегуны, неважные пловцы, мы погибнем, если исчезнут антибиотики, супермаркеты и высокоскоростной интернет. Достаточно, чтобы Земля начала «кашлять», напоминая нам о нашей ничтожности. Маленький вулканический «чих» со взрывами, выжигающими облаками, цунами и т. д. – пустяк для планеты и апокалипсис для нас.

Встречи «Большой семерки» должны проходить не в роскошных отелях или в формате видеоконференций, а у подножия действующих вулканов. Не в надежде увидеть, как зазнавшиеся правители исчезнут в потоках лавы, а скорее для того, чтобы они осознали человеческую уязвимость, с тем чтобы лучше оценить относительность их власти перед колоссальными природными силами. Если их больше не впечатляет красота мира, не настораживают его ужасы, мы можем смело утверждать, что демонстрация всемогущества Природы будет для них уроком смирения и уважения, которого так часто не хватает человечеству.