ГЛУБОКОВОДНЫЕ РИФЫ Дальнего Востока

Молуккские острова. Сегодня мало кто слышал об этом архипелаге с необычным названием, однако еще несколько веков назад он был центром торговли пряностями со скандальной репутацией, а, значит, и очень желанным для Запада. Ведь именно стремление государств Старого континента завоевать этот регион дало толчок великим экспедициям позднего Средневековья. И Христофор Колумб не открыл бы Америку в 1492 году, если бы не искал новый путь к этим загадочным островам, изобилующим столь особыми ароматами.

В настоящее время Молуккские острова входят в состав Индонезии – огромного архипелага в ЮгоВосточной Азии. Они разделены на две провинции: Северный Молукку и Южный Молукку. Архипелаг находится в сердце Кораллового треугольника. Этот математически звучащий термин на самом деле обозначает место, имеющее огромное экологическое значение: это эпицентр морского биоразнообразия, охватывающий несколько стран – Индонезию, Малайзию, Филиппины, Папуа-Новую Гвинею, Тимор-Лешти и Соломоновы острова, «горячая точка», в которой сосредоточено самое большое в мире количество и разнообразие морских видов животных. Более 600 видов твердых кораллов – почти 80% известных на сегодняшний день – служат средой обитания для более чем 2000 видов рыб и шести из семи существующих видов морских черепах, которые находятся под угрозой исчезновения в глобальном масштабе. Эта кишащая жизнью географическая зона имеет большое значение для многих местных сообществ, занимающихся промысловым рыболовством, которое до сих пор остается весьма традиционным в самых отдаленных ее уголках. Однако над ней нависло множество антропогенных угроз, которые уже дают о себе знать: туризм и интенсивное рыболовство приносят немало доходов, но делают более хрупкими морские экосистемы, а в краткосрочной перспективе подрывают их равновесие, особенно с учетом глобального потепления и его губительных последствий.

С научной точки зрения и по сравнению с соседними провинциями, Молуккским островам было посвящено относительно немного исследований после того, как в XIX веке их посетил английский натуралист Альфред Уоллес. Он был никем иным, как соавтором теории эволюции вместе со своим гораздо более известным коллегой и другом Чарльзом Дарвином, в тени которого так и остался. В последнее время научные исследования, по-видимому, сосредоточены на близлежащих островах и архипелагах, более населенных или более популярных у туристов: Бали, Сулавеси, Раджа Ампат... Между тем, природные богатства, заключенные в кристально чистых водах Моллукских островов, вполне могут потягаться с соседними. По прибытии в порт Банда-Нейра, острова Южного Моллуку, где на протяжении столетий процветала торговля мускатным орехом, Альфред Уоллес писал: «Банда – очаровательное местечко, три острова которого окружают безопасную гавань и порт, в котором нет никакой торговли, а вода там настолько прозрачна, что живые кораллы и даже мельчайшие предметы отчетливо видны на фоне вулканического песка на глубине 7–8 саженей».

Таким образом, в этой части света еще предстоит разгадать немало научных тайн, в частности, в море Банда, расположенном в южной провинции архипелага и достигающем в отдельных точках рекордных глубин – более 6000 м. Это место временного пребывания или обитания многих морских млекопитающих, в частности, таких крупнейших представителей этого класса, как синие киты и кашалоты, а также множества диковинных существ, таких как наутилус. Вопрос о том, не скрывается ли в неизведанных глубинах этого огромного региона знаменитый индонезийский целакант (Latimeria menadoensis), не давал покоя всем, кто хоть немного занимался исследованием темы. Ведь эта легендарная рыба, представляющая собой поворотный этап в эволюции наземных позвоночных, была замечена западнее, на Сулавеси, и на востоке, в Папуа... Так что нет никаких причин, по которым нельзя было бы позволить себе пофантазировать о нескольких особях, забредших в воды Моллуку! Еще один интересный факт заключается в том, что эта часть Индонезии находится к востоку от «линии Уоллеса» – границы, проходящей через индонезийский архипелаг и названной в честь известного натуралиста XIX века, совершившего это открытие. Воображаемая граница, актуальная и сегодня с некоторыми корректировками, пересекает Индонезию с юга на север через Ломбокский пролив, разделяющий острова Бали и Ломбок, и затем через Макасарский пролив – между островами Борнео и Сулавеси. С западной стороны от линии представлена фауна азиатского типа, а с восточной – австралийского. Теория Уоллеса главным образом основывалась на наземных наблюдениях (беспозвоночные, птицы, млекопитающие), но как быть с подводными? Продолжится ли такая сегрегация, со всей очевидностью затронувшая наземных животных, если опуститься в морские пучины?

Именно в таком захватывающем дух контексте зародилась экспедиция «Глубокие рифы Дальнего Востока», организованная при поддержке Blancpain и под руководством французской ассоциации UNSEEN («Подводные научные исследования в образовательных целях») и ее индонезийских коллег из университета Паттимура в Амбоне. Исследования первого этапа в 2022 году были сосредоточены в море Банда, где впервые организовали технические погружения с использованием дыхательных аппаратов замкнутого цикла на глубинах более 100 м с целью сбора данных о пока еще малоизвестных животных и их ареалах. Поиск новых морских видов (рыб, губок, кораллов), оценка загрязнения окружающей среды пластиком и негласная цель – обнаружить возможные места обитания новой популяции целаканта – стали движущими силами этого чрезвычайно рискованного человеческого и научного приключения!

Никогда ранее водолазы не достигали таких глубин в этом отдаленном регионе Индонезии. Сложность организации подобных экспедиций в столь труднодоступных местах является реальным препятствием для многих искателей приключений. Помимо всего прочего, было необходимо получить соответствующие разрешения на проведение исследований от центрального правительства, собрать достаточное количество средств, обеспечить экспедицию кислородом и гелием для дыхательных смесей, а также организовать перевозку более двух тонн оборудования с Бали и Джакарты в столицу провинции Амбон. К счастью, многолетняя работа в Индонезии позволила нам создать сеть достаточно надежных партнеров, которые помогали преодолевать все препятствия, возникающие на нашем пути, зачастую в последний момент. Как отправить сорок восемь кубометров гелия из Джакарты в Амбон, если капитан судна, на которое мы должны были погрузить восемь баллонов, вдруг резко передумывает и отказывается брать их на борт в тот самый момент, когда они доставляются к причалу? Как в срочном порядке забрать и доставить оборудование, застрявшее в контейнере на судне, готовом отплыть из Джакарты, тогда как это оборудование уже должно было практически прибыть в Амбон, свой пункт назначения, и это нужно решить всего за две недели до начала проекта? Это лишь несколько примеров из тех непредвиденных обстоятельств, которые нашей небольшой команде энтузиастов пришлось решать всего в течение нескольких часов, чтобы не сорвать и завершить проект в срок. Не говоря уже о резком росте цен на нефть в начале 2022 года, который серьезно отразился на бюджете экспедиции... После преодоления всех этих бесчисленных административных, финансовых и логистических препятствий (а их было немало!) отплытие было назначено на 12 октября 2022 года, и мы наконец-то отправились в тридцатидневное путешествие вокруг мифических островов необъятного моря Банда.

После разминочного погружения на глубину 87 м у острова Маулана, расположенного на небольшом расстоянии к востоку от порта отправления, наше парусное судно взяло курс на Банда-Нейра, находящийся более чем в 12 часах пути. Ночной переход прошел без происшествий, и команда, кажется, освоилась в новых условиях.

Банда-Нейра – легендарное имя! Аура, которую оно излучает, прекрасно гармонирует с восхитительным светом восходящего солнца, заливающим остров ранним утром, куда мы прибываем около шести часов. Подумать только, что именно отсюда на протяжении многих веков отправлялись в плавание корабли с трюмами, заполненными до отказа мускатным орехом, столь ценимым европейской аристократией... В те времена мешок драгоценного груза, украденный недобросовестным моряком, позволял ему приобрести себе небольшой домик и несколько слуг, и так прожить всю оставшуюся жизнь, никогда больше не заботясь о заработке.

Даже если наши погружения проводятся в целях таких научных дисциплин, как биология и экология, то, учитывая историю этого места с его многовековой морской торговлей, как не мечтать о такой находке, как обломки одного из судов, зафрахтованных богатыми китайскими, арабскими или, гораздо позже, западными купцами? Мы бы временно променяли биологию и экологию на археологию – не менее увлекательную дисциплину. Однако, несмотря на многочисленные глубокие погружения в воды, омывающие эти роскошные острова, никаких следов давнего кораблекрушения обнаружено не было. Но это с лихвой компенсировалось обилием живности, с которой нам посчастливилось столкнуться во время этих подводных прогулок.

В течение первой недели экспедиции Национальное географическое общество предоставило нам разработанную их учеными глубоководную камеру – deep-sea cam, которая может находиться на впечатляющей глубине 3500 м в течение многих часов. Джоната Гидденс, доктор наук в области консервационной биологии и специалист по глубоководной морской среде, поделилась своим опытом использования этого футуристического устройства, которое позволило нам расширить область исследований за счет документирования глубин, недоступных для водолазов. Наша камера в течение нескольких часов находилась под водой на глубине от 160 до 430 м, фиксируя все, что проходило перед ее объективом. Глубоководные акулы, наутилусы и неизвестные рыбы свидетельствуют о загадках жизни, процветающей при высоком давлении. Темная, непроницаемая среда, в которой обитают эти животные, действует как плащ-невидимка, особая сила, защищающая их от человеческого взгляда. Оснащенная двумя светодиодными лампами и приманкой для глубоководных хищников, эта камера легко опускается на дно океана и снимает в течение нескольких часов, а по истечении назначенного времени поднимается, как пробка, на поверхность – причем без всякой необходимости делать длительные декомпрессионные остановки. Она дарит нам несколько часов научного «вуайеризма», позволяя лучше познакомиться с видами, населяющими этот скрытый от солнечного света мир. Каково же было мое удивление, когда на глубине 300 м проплыла индонезийская акула-касатка (Hemitriakis indroyonoi)! Этот вид, описанный только в 2009 году благодаря несчастному неполовозрелому самцу, попавшему на прилавок рыбного рынка на Бали после того, как его жизнь была жестоко оборвана, уже занесен в Красный список МСОП как находящийся под угрозой исчезновения. Вероятно, мы располагаем единственной на сегодняшний день видеозаписью, на которой особь снята в естественной среде обитания! Затем настала очередь великолепной остроносой семижаберной акулы (Heptranchias perlo) разделить сцену с огромной муреной в импровизированном подводном балете на глубине 180 м.

Однако глубоководные погружения не прекращаются, и мы чередуем погружения дайверов и камеры в ходе следующих друг за другом изнурительных дней.

15 октября в половине шестого утра группа местных студентов и исследователей, возглавляемая индонезийской неправительственной организацией Luminocean, одним из основателей которой является Марейке Хун, научный сотрудник и морской биолог, с радостью приняла наше приглашение посетить нас на борту нашего судна, находившегося в тот момент недалеко от Банда-Нейры. Мы смогли рассказать о нашей миссии, объяснить принцип работы наших подводных дыхательных аппаратов и глубоководной камеры Национального географического общества, которую мы в тот день установили вместе с ними. Как радостно было видеть удивление в их глазах при виде тех немногих изображений, полученных нами в результате первых погружений в мезофотическую зону в начале миссии. Но к их удивлению примешивается и чувство опасения: все увеличивающееся количество туристических судов с их якорями и цепями, доставляющих дайверов в море Банда, угрожает богатству и биоразнообразию этой мезофотической экосистемы, которая до сих пор оставалась скрытой от глаз...

Местное население бережно хранит и использует это богатство, с которым знакомо не по фотографиям, а на практике, в частности через традиционную рыбалку вдоль рифовых склонов. Один из исследователей попросил нас поделиться нашими фотографиями, чтобы побудить местные органы управления лучше защищать регион перед лицом этой новой и растущей угрозы XXI века, связанной с досугом и развлечениями. Наши снимки вдруг приобрели вполне реальное измерение.

А через несколько дней пришла очередь Марка Эрдмана, доктора наук в области морской экологии и специалиста по коралловым экосистемам, который оказал нам огромную честь, поднявшись на борт на три дня – небольшой перерыв в его чрезвычайно напряженном графике. Марк Эрдман, в настоящее время вице-президент по программам Азиатско-Тихоокеанского региона неправительственной организации Conservation International, давно связан с Индонезией, где он работает более двадцати лет. Именно во время защиты докторской диссертации на острове Сулавеси в 1997 году он и его жена обнаружили первый индонезийский экземпляр целаканта на рыбном рынке в Манадо. В то время эта находка попала в заголовки газет, а через несколько лет было подтверждено, что этот вид действительно отличается от вида, обнаруженного на Коморских островах, – Latimeria chalumnae. Наши беседы были насыщенными и содержательными, за оживленным ужином мы с удовольствием слушали увлекательные истории о невероятных событиях, которыми была отмечена карьера человека, ответственного за описание стольких видов рыб ИндоТихоокеанского региона.

К этому моменту команда уже вошла в рабочий ритм, и на борту водолазной шхуны один день сменяет другой. Рабочие протоколы уже отработаны. Технические дайверы неустанно, день за днем, спускаются вдоль – порой головокружительных – склонов коралловых островов или действующих вулканов: отбирают пробы воды и осадка для анализа концентрации микропластика в глубинных рифах, собирают кусочки губок и мезофотических кораллов для определения их вида и, конечно, производят фотои видеосъемку высокого разрешения для документирования этих затонувших миров.

Постепенно мы достигаем самых уединенных уголков моря Банда, которое пересекаем с запада на восток и с севера на юг. Счет пройденных морских миль растет, а наша лодка доставляет нас в самые нетронутые угол ки этой индонезийской провинции. Коралловые острова с океаническим влиянием, затерянные к западу от моря Банда и омываемые кристально чистой водой, контрастируют с островами с более выраженным влиянием земли, расположенными к востоку, с их более мутными водами. Но биоразнообразие здесь столь же исключительно. Обрывы коралловых рифов, покрытые белым песком и известняком, выделяются на фоне лавовых потоков вулканических островов с их темной породой, что придает нашим глубоководным погружениям тревожности. Интересно наблюдать, что даже на большую глубину, после извержения вулканической лавы, уничтожившей все живое на своем пути, жизнь в конце концов возвращается. И на этих новообразованных вулканических камнях с очень гладкой поверхностью умудряются закрепиться губки и кораллы. Эти жизненно важные организмы-первопроходцы создают новую среду обитания, которая служит убежищем и пищей для целого ряда морских животных.

Погружение рядом с застывшим лавовым потоком дает то особое ощущение, когда сталкиваешься лицом к лицу с разрушительным эпизодом из прошлого, уже забытым «безрассудными» животными, которые переселяются в это проклятое место. Эти погружения свидетельствуют о стойкости дикой природы, о ее постоянном стремлении к возрождению после каждой катастрофы, какой бы смертоносной она ни была. Исключительные события, кратковременные в геологическом масштабе, способствуют формированию наших океанов и развитию зарождающейся в них жизни. Погружение вдоль обрыва кораллового рифа производит совершенно иное впечатление, не менее исключительное.

Как справедливо заметил знаменитый акванавт-исследователь и подводный фотограф Лоран Баллеста, «погружение на глубину – это как путешествие назад во времени». В данном конкретном случае смысл высказывания неожиданно становится предельно ясным: морское дно, развернувшееся перед нашими глазами во время спуска, стало нашей хронологической шкалой.

Обнаруженный здесь на глубине 100–130 м мезофотический риф очень часто был коралловым рифом, расположенным близко к поверхности или даже полностью над водой, почти 20 тысяч лет назад, во время последнего ледникового максимума.

Тогда ли закрепились виды в этой среде обитания, в которой затем существовали на протяжении многих тысяч лет, и которая постепенно погружалась все глубже, по мере медленного таяния ледников и повышения уровня моря, исчезая в небытии c уменьшением света? Как иначе объяснить переливающиеся, совершенно сюрреалистические цвета некоторых рыб, обитающих практически в полной темноте, поглощающей волны всех длин видимого светового спектра? Напомним, что вода – заклятый враг света, она отражает и поглощает его, и чем глубже – тем больше. Можно понять, почему некоторые глубоководные виды предпочитают облачаться в оттенки красного, как, например, эта карликовая рыба-скорпион, «отдыхающая» на глубине 130 м, ведь красный цвет поглощается первым уже в нескольких сантиметрах под поверхностью воды. Да, это идеальный камуфляж для защиты от хищников, а также для охоты из засады и поедания неосторожной добычи, подплывшей слишком близко. Но зачем другие цвета, узоры и формы там, где преобладает вечный полумрак? Этот невероятный антиас с удлиненным третьим лучом спинного плавника (Odontanthias sp.), еще не описанный вид, сфотографированный на глубине почти 140 м, как нельзя лучше отражает этот парадокс.

Зачем тратить энергию на создание столь преувеличенных цветов и морфологических особенностей, если никто из собратьев не сможет их «оценить» в этой постоянной темноте? А мыльная рыбка с золотой лентой (Aulacocephalus temminckii), застывшая на глубине 122 м, с расцветкой, напоминающей спортивный автомобиль...

Каждый уголок рифа изобилует животными и растениями с тщательно продуманными и невероятными формами приспособления к среде, выработанными за миллионы лет безостановочной эволюции. Эволюция, этот часто непонятый художник с неисчерпаемым творческим потенциалом, миллиарды лет без устали и без разбора создававший все живые организмы, с которыми мы делим эту голубую планету, еще не раскрыла многих тайн, чтобы удовлетворить человеческое любопытство, которое она сама же и породила.

Между этими сложными и захватывающими дух погружениями мы даже нашли в себе силы и смелость совершить несколько ночных вылазок – всего на несколько метров в глубину, чтобы понаблюдать за интригующей фауной, которая кишит в темных водах после того, как солнце скрывается за горизонтом. Летучие рыбы в металлических переливах с громадными плавниками, напоминающие статуи из драгоценных минералов, кольчатые черви, бешено извивающиеся в столбе воды, и, конечно, обилие личинок рыб и беспозвоночных, участвующих в величайшей суточной миграции, какая только существует на Земле, оживляют эти ночи под водой. Не забудем и морских змей, словно облаченных в каторжные одежды, которые снуют туда-сюда от морского дна, где они питаются, до поверхности, где они дышат.

Настоящий праздник жизни! От такого зрелища, разворачивающегося перед нашим изумленным взором, невозможно устать. И как смириться с тем, что человек разоряет океаны, составляющие 70% поверхности нашей планеты, и использует все более совершенные и мощные технологии для истребления этой изобилующей невинной жизнью среды? Неужели Homo sapiens забыл, что эти существа, к которым он относится с таким неуважением, не кто иные, как его дальние родственники? Как можно до сих пор верить в ложную идею о том, что морские ресурсы неисчерпаемы, что океан вечно будет прощать нам все наносимые ему обиды, скрывая в своих пучинах все излишества нашего нынешнего общества, движимого безграничной жадностью и эгоизмом, поглощая и стирая их молча и без всякой компенсации? Последняя прихоть человечества – глубоководная добыча полезных ископаемых – служит прекрасной иллюстрацией этого устаревшего мышления. Можно ли и сегодня, с учетом всего того, что нам известно, не стремиться еще больше оберегать эти грандиозные подводные миры, которые вдохновляют, защищают нас и дают нам жизнь? Ведь если четыре миллиарда лет назад жизнь действительно зародилась в древнем океане, а затем развивалась и диверсифицировалась там до появления первых наземных организмов, то и сегодня эта жизнь возможна благодаря мировому океану, который, помимо многих других благ, производит кислород, которым мы дышим. Уничтожая океан, мы обрекаем самих себя на гибель. Давайте держать это в глубине нашей сверхразвитой коры головного мозга. Мы, бесспорно, самые буйные и наглые отпрыски этого примитивного бульона!

Когда усталость и разум, наконец, заставляют нас выйти из воды под сверкающее миллионами звезд небо и вернуться в каюты, мы засыпаем, и голова наполняется образами. И всегда остается один и тот же вопрос: что бы мы могли увидеть еще, если бы задержались чуть дольше?

За 30 дней пребывания в море мы совершили не менее двадцати пяти глубоководных погружений, из которых двадцать три – на глубину более 100 м, а тринадцать – на глубину от 120 до 140 м. В течение месяца каждый из трех дайверов провел под водой от трех до четырех и более дней, при этом погружения длились в среднем три с половиной часа, а продолжительность рекордного спуска составила 5 часов 13 минут! Мы привезли тысячи фотографий, часы видеозаписей и около шестидесяти образцов, которые теперь предстоит тщательно проанализировать в надежде найти новые виды. Результаты исследований призваны способствовать более эффективной охране этого региона с его восхитительными морскими богатствами. Полученные изображения позволят нам впервые задокументировать данные по этим глубоководным рифам, отличающимся небывалым разнообразием. Уже сейчас ученые смогли идентифицировать не менее 100 видов рыб, обитающих в нижней мезофотической зоне (на глубине более 70 м), в том числе 12 видов, которые никогда не встречались в Индонезии, и 37 видов, установивших новые рекорды глубины. Кроме того, эта экспедиция породила целый ряд вопросов: каков образ жизни и социальное взаимодействие гоплолатила Рэндалла (Hoplolatilus randalli), вида покровных рыб, описанного в 2010 году, за несколькими десятками гнезд которого на глубине 70 м нам удалось понаблюдать на одном из участков?